Спеціальний випуск програми "Глибинне буріння", присвячений трагічним подіям в Японії

Спеціальний випуск програми "Глибинне буріння" з Андрієм Пальчевським, присвячений трагічним подіям в Японії. Текстова версія програми від 28 березня 2011 року.

Добрий вечір шановні пані та панове.

Це програма "Глибинне буріння" і я Андрій Пальчевський.

Сегодня у нас в гостях два прекрасных представителя украинской науки.

Это академик Бареахтар Виктор Григорьевич, прошу любить и жаловать, Герой Украины, директор Института магнетизма НАУ, экс-член группы экспертов ЭБРР по Чернобыльской атомной электростанции, специалист по магнетизму и ядерной энергетике. И второй наш гость – Александр Владимирович Кендзера, заместитель директора геофизики НАУ. Сегодня "Глубинное бурение" будет заниматься проблемой, которая как никогда совпадает с нашим названием. Тоесть мы сегодня будем  заниматься рассмотрением тех явлений, которые  последнее время привлекают внимание всего мира, и особенно я думаю жителей нашей страны. Потому, что я думаю, сами мы 25 лет тому назад были, пережили подобную катастрофу частично. Но то, что произошло в Японии – никого не может оставить равнодушными. Такое впечатление складывается, что количество катастроф и катаклизмов, кстати, слово "катаклизм" происходит от слова "потом". В последнее время такое впечатление, что это участилось. Это связано с тем, что мы живем в мире информатики и информации и просто больше знаем. Либо действительно, явления, подобные тем, которые произошли в Японии и на границе Таиланда и Мьянмы - стало ли этих явлений больше? Было ли когда-нибудь в истории явление, при котором ось земли смещалась на 10, а теперь американские ученые говорят 25 см? Было ли что-либо подобное? И насколько это необычное явление?

Александр КЕНДЗЕРА: Действительно, если посмотреть на каталоги землетрясений – их окажется больше. О, их окажется больше за счет того, что количество сейсмических станций, которые наблюдают, на нашей планете все время из года в год растет. Это у нас медленно растет, а в мире достаточно быстро. И вот, в результате мы имеем возможность регистрировать все меньше и меньше событий. И тогда каталоги становятся длиннее, если кто-то без знания дела просто рисует кривую, то естественно окажется, что их гораздо больше. Есть две шкалы. Одна шкала описывает то, что происходит в очаге землетрясения. А другая шкала описывает то, как распределяется по поверхности интенсивность сейсмических воздействий и результат этих воздействий. Одна шкала – это магнитудная шкала. Это кстати шкала Рихтера, которому, к сожалению, очень часто приписывают баллы.

Андрей Пальчевский: Баллы и Рихтер – две вещи несовместимые.

Александр КЕНДЗЕРА: Скажем – это разные шкалы. Балы были придуманы Меркали, за 100 лет еще до Рихтера и  Меркали придумал 12 бальную шкалу проявлений на поверхности. Но, проявления на поверхности зависят от  того – насколько большое было землетрясение в очаге – вот эту величину можно было определить, только имея инструменты. И после того, как появились инструменты, Рихтер придумал способ оценки величины землетрясений.

Андрей Пальчевский: Если  можно, с точки зрения не геофизика, а простого человека и людей, которых может интересовать этот момент. Дело в том, что по силе землетрясений, да, мы все привыкли по шкале Рихтера и все привыкли к баллам, когда у нас магнитуда 6-8, люди понимают, что речь идет о логарифмах, что это логарифмическая шкала и что каждый шаг – это десятикратное увеличение амплитуды. Тоесть, происходит землетрясение силой в 6, почему то у меня такая, ну допустим в 6, то 9 означает в тысячу раз боле сильное. И здесь люди, это вот то, что Эйнштейн говорил, что его постоянно поражало, он, правда говорил о банковском проценте, имея в виду экспонициальный рост и имея в виду логарифмические символы, о которых мы сейчас говорим. И надо помнить, что например  6 и 9 – это колоссальная разница. Поэтому уточнения.

Александр КЕНДЗЕРА: А увеличение энергии, которое выделяется при этом – это с каждой магнитудой увеличивается в 32 раза. Какое огромно отличие в той энергии, которая выделается при 6 и 9 баллах. Тут уже не в 10 раз умножать каждый раз, а нужно умножать на 32.

Андрей Пальчевский: Ну, вот в этом году, возвращаясь, вернее в прошлом году мы все помним о том, что чилийские шахтеры попали и были спасены с большой глубины. И, к сожалению, их новозеландским коллегам не удалось – много людей погибло в результате землетрясения. Мне кажется, оно было магнитудой 6 баллов.  Ну, как то мы не обращали внимания до того, пока не случилось..

Александр КЕНДЗЕРА: 6,7.

Андрей Пальчевский: Я прошу прощения 6,7.

Александр КЕНДЗЕРА: Тоже крупное было землетрясение.

Андрей Пальчевский: Очень крупное. 6,8 было в Бирме - на границе Таиланда и Мьянмы – о чем мы сейчас говорили. Тоесть складывается такое впечатление, что, то, что ниже 8 нас уже как бы ни, так и пугает.

Александр КЕНДЗЕРА: Лучше 6.

Александр КЕНДЗЕРА: Лучше 6, а лучше... Такой вопрос – о землетрясениях мы говорим чуть попозже в нашем разделе атомных станций. Какие риски несет, допустим, строительство атомных электростанций для государств, которые находятся в сейсмически активных...

Александр КЕНДЗЕРА: Вот еще тот вопрос, который я хотел сказать по  поводу того, что информационное.  Почему он возрастает. Да потому, что нагрузка на территории все становится гораздо больше. И если раньше не было атомных станций, то эти землетрясения не приводили к таким потерям. И поэтому, вот то количество, что нам кажется, что увеличится количество катастроф, связанных с землетрясениями – это связано в первую очередь с тем, что нагрузка на территорию – она все время увеличивается, техногенная нагрузка.

Андрей Пальчевский: Кстати о цунами. Я хотел, готовясь к передаче, я подумал о том, что мы каким-то образом оградили себя от цунами. Дело в том, что у нас цунами ассоциируется с японским языком. Цунами – значит волна в заливе или что-то в этом роде. А первым историографом, который описал цунами в Средиземном море, был ни кто иной, как Фукидид, который описал историю Пелопонесской войны. И именно ему принадлежит вроде как, я не знаю, Вы подтвердите, или опровергнете, идея о том, что волны возникают в результате сейсмической деятельности, подводной сейсмической деятельности.

Александр КЕНДЗЕРА: Да, и вот сейчас-то цунами, которое возникло – оно возникло вследствие следующего механизма: постоянно происходит подвижка тонкой земной коры, которая расширяется и это доказано геологами достаточно хорошо. Она подвигается под  Евразию, рядом с Японией. А Япония лежит на краю  Евразийского материка. Ну, край, правда, находится в Тихом океане – примерно 130 км. И вот все время подвигается. Эта подвижка примерно 76 мм в год. Но, при этой подвижке тонкая кора идет глубже – под материковую плиту и  захватывает край за собой. Когда же напряжение на этом стыке достигает границы прочности – происходит разрыв, тонкая продвигается вниз, а вот плита материка поднимается вверх. Он подымает вместе с собой воду океаническую. И воде ничего не остается, как под действием  сил гравитации растекаться в разные стороны. Поэтому, тут называется волна, а  это действительно поток. Это огромная река, которая течет в разных направлениях, в том числе  и в направлении берега. Но вот этот поток, если его останавливает берег – естественно, что он начинает возрастать.

Андрей Пальчевский: Виктор Юрьевич, я хотел бы обратиться к Вам. Как Вы считаете, насколько наш информационный век близок к тому, чтобы мы предсказывали точно подобного рода явления? В чем проблема предсказуемости?

Виктор БАРЬЯХТАР: Прежде, чем отвечать на Ваш вопрос, я хотел пару слов добавить к смещению земной оси. 15 см – это такое смещение, которым не надо серьезно беспокоиться и обсуждать.

Андрей Пальчевский: Как приятно это слышать.

Виктор БАРЬЯХТАР: Смещения происходят больше, но Яцкев придумал, как вот это все дело измерять. Потому, что сидя на земле и вращаясь вместе с ней конечно тяжело наблюдать.

Александр КЕНДЗЕРА: Наблюдать только по звездам.

Виктор БАРЬЯХТАР: По звездам – они далеко. Но, сейчас постоянно летают спутники. Вот, оказывается, используют спутники.

Андрей Пальчевский: Глобальную систему позиционирования.

Виктор БАРЬЯХТАР: Да, можно достаточно хорошо.

Андрей Пальчевский: Яцкев успокаивает нас и вместе с вами дорогие телезрители весь думающий земной шар в том, что смещение подобного рода существовали, существуют и будут существовать. И гречку бежать покупать не надо.

Виктор БАРЬЯХТАР: Вот все эти землетрясения, которые связанные действительно со смещениями серьезными материков – они эти самые события случайные. Что значит предсказать эти самые события случайные? Это значит – надо очень хорошо знать не только статистику, но и знать конкретное состояние всего нашего  земного шара. Я вроде, более - менее образованный человек, но я не знаю методик, чтобы можно было предсказывать землетрясения. Это случайные события.

Андрей Пальчевский: Что Вы скажете по этому поводу?

Александр КЕНДЗЕРА: Я могу подтвердить, что пока что в мире время возникновения вот таких вот событий не может определить никто. Но, в действительности оно и не очень сильно нужно. Потому, что защищаться от землетрясений можно и без того, чтобы знать – когда оно возникнет. Достаточно знать какие максимальные события могут происходить в том или ином месте нашей Планеты, как они будут проявляться на том или  другом участке, на котором стоит либо атомная станция, либо гражданское строение. И в таком случае можно, определяя те воздействия, которые могут быть на этот объект, посчитать – он сейсмостойкий или не сейсмостойкий. Не сейсмостойкий – тогда нужно рассчитать мероприятия, которые усилят его. И когда, неважно когда – завтра будет землетрясение, либо через 50, либо через 100 лет – здание устоит.

Андрей Пальчевский: Подобные вещи – они характерны не только лишь для той части мира. И Украина наша, и  сейчас мы поговорим о зоне Вранча, и обо всем остальном, что будет связано в конечном итоге с ядерной энергетикой. Ведь в Германии, где очень серьезно отнеслись к событиям в Японии, канцлер решила приостановить, наложить мораторий на рассмотрение вопроса о реконструкции, если мне не изменяет память 18 АЭС. Все бурлит сознание, каждый день показывают, кстати, Чернобыль, а не  Фукусиму. Насколько часто подобные мощные землетрясения могут быть у нас в Европе, и в Украине в частности.

Александр КЕНДЗЕРА: Для этого действительно нужно посмотреть на то, как распределены очаги землетрясений по нашей планете. Оказывается, что не везде на нашей планете очень часто происходят землетрясения. Большинство землетрясений происходит в тихоокеанском огненном кольце, как его называют. То есть по краям Тихого океана. Вследствие того, что как я уже говорил – вследствие подвижки тонкой коры под толстую материковую плиту. Но есть и другие пояса. И рядом с одним таким поясом. Точнее на его краю находится территория Украины. Вот, желтеньким здесь показано. Это мощный пояс, начало которого от  Азорских остров, потом идет через Средиземное море, захватывает даже и наше Карпаты. А дальше сюда через Турцию, Кавказ, Нагидукуш, потом поворачивает в сторону Суматры, там, где произошло в 2004 году мощное землетрясение с мощным цунами, где погибло почти 300 тысяч человек. Тоесть большинство очагов все-таки сосредоточены в этих поясах. Но каким образом этот пояс образовался? Теперь же уже ясно, это доказано – это вследствие того, что по этому рисунку Африка как бы движется снизу вверх. А Евразия наоборот навстречу. Много миллионов лет они столкнулись между собой, и здесь появился этот переработанный пояс. Но это движение продолжается до сих пор и показано с помощью того же джипиэс. И показано, что они действительно приближаются друг к другу. Тоесть, напряжение постоянно здесь пополняется. Часть движения разряжается в этом поясе. Но часть все-таки предается непосредственно и в материковые плиты. Поэтому, до 70 годов правда считали, что не может быть на материках землетрясений на древних платформах, как называют. Потому, что большая часть Украины – она на восточно-европейской платформе расположена. Но, в настоящее время существует уже более 60 тысяч землетрясений, зафиксированных на платформах. И просто здесь следующее – на платформах землетрясения происходят просто реже, нежели в поясах. Но учитывать их нужно, потому, что именно на платформах и стоят се опасные в экологическом отношении, техногенном отношении объекты.

Андрей Пальчевский: Таким образом, мы подошли к ядерной энергетике, горячо любимой нами. Я хотел бы задать вопрос – насколько ядерная энергетика сейчас обеспечивает, вернее, какое количество электроэнергии в мире обеспечивает ядерная электростанция, насколько мы зависим от нее?

Виктор БАРЬЯХТАР: Ну, к сожалению, я конечно являюсь, конечно поклонником ядерной энергетики. И сейчас объясню почему. В мире доля ядерной энергетики приходится примерно 6%. Основная масса энергетики – это уголь, газ и нефть. Вот на их долю приходится где-то, по-моему, около 90%. Это процентов 10 на гидро, ветровую и другие, так называемые возобновляемые виды энергетики. Атомная энергетика мало - 6%. Теперь вся энергетика, как Вы хорошо знаете, очень консервативна. Потому, что строить станции – это дело дорогое и окупаются они достаточно долго. Время строительства одного блока 5 лет. Часть первая, часть вторая. Фактически мощные индустрии по построению атомных станций есть только в России, имеются в Америке и самая мощная индустрия – это во Франции. Вот это то, что есть. В нашей стране... Есть две страны. Первая – это Франция, в которой 78% электроэнергии производится на атомных станциях. В Украине 50% энергетики производится на атомных станциях. На этих платформах ожидаемые, в общем, когда строились эти атомные станции, да и потом еще после Чернобыля все это еще раз пересматривалось, ожидаемые землетрясения не больше 6 баллов. Но, вот все наши атомные блоки построены – во-первых, там нету этой самой желтой полосы, о которой Вы говорите. Вот, на  карте видно – где атомные станции построены. Всего на всего, если на миллионники пересчитывать – 14 блоков. То, что красные, я сейчас скажу, почему я сторонник атомной энергетики. Все красное – это тепловые станции. Гидростанции не играют существенную роль. Большинство тепловых станций 36 миллионников. Особенно их много на левобережной Украине, как мы можем видеть. Количество угля, которое потребляет тепловая станция, огромное. В этом угле есть, и обычный углерод и есть радиоактивный. Так вот, за год эксплуатации вырабатывается радиоактивного угля примерно столько, сколько ни одна атомная станция миллионик не вырабатывает. Вот, если посмотреть на карту загрязненности – загрязненность в следующих областях. Ну, во-первых, в Киевской из-за Чернобыля. Хотя уже сейчас через 25 лет можно честно сказать, что уже радиоактивные нуклиды ушли под землю и такого большого, ну кроме могильников, большой радиации нету. Во всяком случае, в  Чернобыле самом и воздух в 10 раз лучше,  чем в городе Киеве и уровень радиации, ну, примерно как на Крещатике. Эти три области Днепропетровская,  Донецкая и Луганская - они чистым образом загрязнены из-за работы тепловых станций.

Андрей Пальчевский: У нас получается как - первое время, когда у нас случилась беда в Чернобыле – всех убеждали в том, что все в порядке. Теперь многие думают о том, что мы убеждаем весь основной мир в том, что у нас не все в порядке, чтобы получить дальнейшее финансирование. Нас всех – нормальных отцов, дедушек, матерей, бабушек интересует вопрос – где они могут узнать правду реальную?

Александр КЕНДЗЕРА: Иногда действительно говорят по поводу того, что во время Чернобыля очень плохо и мало освещали. Но вопрос – а скажите, объективные данные, разве поступали так быстро к тем людям, которые могли это все сказать?

Андрей Пальчевский: А будут ли они поступать сейчас? Сейсмографы, о которых Вы хотели сказать – пожалуйста, скажите.

Александр КЕНДЗЕРА: Вы правы. Вот в этом все и дело. Вот, Япония оказалась лучшей. Потому, что системы мониторинговые все таки там были и работали, и вместе с тем очень долго не могли руководители, которым принадлежит эта станция, четко сказать, что там происходит, потому, что да, вот оказалось, что многих приборов, которые бы должны были бы освещать – а, что же происходит внутри этого реактора – там тоже не было. Ну, у нас вообще веселая ситуация, когда оказалось, что впервые часы даже не было дозиметров. Нужно, чтобы была система наблюдения. Будут системы наблюдений, будут объективные данные, в том числе и сейсмические.

Андрей Пальчевский: Тогда надо лоббировать этот вопрос сейчас, как никогда. Ковать железо, пока горячо – в прямом смысле этого слова.

Александр КЕНДЗЕРА: Я думаю, что это не слишком повлияет. Потому, что у нас, ведь мы вышли все из страны СССР. А там было одно очень интересное преимущество социализма – можно было сконцентрировать деньги и усилия на чем-то одном, и построить - либо ракету, либо еще что-то, а инфраструктура никогда не обращалась внимание.  Теперь решение принимают почти те же самые люди, либо воспитанные ими. Поэтому еще долго у нас не будут понимать – зачем нужна хорошо развитая инфраструктура. Хотя Вы в курсе, что и на Фукусиме произошла авария не из-за реактора, а из-за того, что было нарушено именно инфраструктура жизнеобеспечения.

Виктор БАРЬЯХТАР: Я две вещи хочу сказать. Первое – конечно, это он недавно отпраздновал свои 80 лет, но дал команду о том, что не разглашать, что произошло на Чернобыле. Это был Михаил Сергеевич Горбачев. Конечно, у него были советники, видимо какие-то. Я их не знаю. Но то, что он дал такую команду – это  совершенно точно. Ваш покорный слуга в начале мая выступал по телевидению тоже, и я объяснял, что надо ходить в рубашках с длинными рукавами, обязательно с головным убором, обязательно принимать душ. Это все было вырезано.

Андрей Пальчевский: Ах, вот как.

Виктор БАРЬЯХТАР: Да. И вот, если сравнивать на  Чернобыль и то, что сейчас у японцев произошло. Конечно, это абсолютно несравнимые вещи, как по количеству выброшенной радиации. Ну, в общем, японцы уже начала и охлаждать свой реактор. У них выбросов, у нас примерно 2% радиоактивности, которую содержалось в блоке, а там было 200 тонн, было выброшено и создало загрязнение.

Андрей Пальчевский: Тоесть, насколько можно говорить, что к сожалению наш опыт...

Виктор БАРЬЯХТАР: К сожалению, наш опыт значительно более горький с одной стороны. А с другой стороны – конечно у нас опыт тот, который был получен по вине Чернобыля – это очень важный опыт. Хотел про японцев сказать. Все мы видели, что буквально каждый день лично премьер комментирует...

Андрей Пальчевский: И Император.

Виктор БАРЬЯХТАР: Премьер и Император, да, это вообще небывалый случай. А у нас первый секретарь ЦК КПСС ни разу по радио не выступил. Абсолютно разное поведение.

Андрей Пальчевский: Что, Вы думаете, будет с японской ядерной энергетикой? Тоесть, Вы же наверняка следите за тем, что происходит. Они будут решать вопрос, в каком плане? Они будут сейсмоустойчивыми?

Александр КЕНДЗЕРА: Японцы уже заявили по поводу того, что у них нет  альтернативы атомной энергетике. И это правда. У них 19, ну, если учитывать, что Фукусима 1, Фукусима 2, то 19 атомных станций, на которых  около 50 реакторов. В результате они себя снабжают пока что электроэнергией. Та катастрофа, которая произошла, еще раз подтвердила, что в действительности способны выдержать даже такое землетрясение, уровень которого не был рассчитан, когда речь идет о волновом воздействии, не от волны цунами, а от величины колебаний – действительно выдержала атомная станция. Это говорит о том, что остальные атомные станции, по всей видимости, тоже правильно рассчитаны. Потому, что они тоже рассчитывались. Это одна из самых старых атомных станций Фукусима 1. Потому, что она была сдана в эксплуатацию в 1971 году. Но, естественно, что там не все было учтено, что в настоящее время и уже после Чернобыля стало ясно – от чего нужно защищаться. Но то, что произошло – оно произошло по двум причинам: с одной стороны – недостаточно было внимание уделено инфраструктуре. А с другой стороны, действительно то, что неправильно был рассчитан уровень волны цунами, которая могла воздействовать на эту станцию. Естественно, что японцы учтут все эти факторы.
Андрей Пальчевский: Япония хорошо показала, что такое граница прочности в этот раз. У нас есть два примера Гаити, я имею в виду грабежи и все, что происходило после землетрясений. И японцы. Они для всего мира показали - как эффективно можно бороться. Вы сказали о том, что премьер, Император, но ведь и каждый японец до последнего, Вы знаете, что отобрали  мужчин старше 60 лет, которые сказали, что им не надо доплачивать и они готовы погибнуть. Здесь нельзя не сказать о наших людях, которые отдали свою жизнь. И у меня реально наворачиваются слезы, потому, что это страшный конец.

Виктор БАРЬЯХТАР: Я в первую очередь хотел бы, в связи с тем, что скоро мы будем отмечать 25 лет аварии на ЧАЭС сказать, да, японцы проявили, проявляют сейчас и сознательность, и взаимовыручку. Но, ту  сознательность, которую были проявлены и на Украине, и в  России, и во всем бывшем СССР – ну, в общем, масштабы Чернобыльской катастрофы не сравниться тем, что есть, но и  масштабы тоже не сравнишь, патриотизма и отдачи на ликвидацию этой аварии. Ну, просто... я хорошо помню, что буквально полсотни человек каждый день приходило в президиум академии наук и говорило – готовы идти куда угодно. Мы хотим внести свой вклад в ликвидацию последствий этой аварии. Это действительно было такое понятие как патриотизм. Было такое понятие как взаимовыручка и я искренне говорю – я наблюдаю за тем, что творится сейчас в Японии, с уважением отношусь к их дисциплине, к их сознательности. Но, у нас авария в тысячу раз больше. Но и патриотизма было уж никак не меньше, если не в сто раз больше.

Андрей Пальчевский: А что о новой энергетике? Как бы закончим на оптимистической ноте.

Виктор БАРЬЯХТАР: На новой энергетике я закончу пессимистически. Значит, я Вам объясню почему. Конечно, так сказать все это дело – ветровая энергетика, гидроэнергетика я сейчас не рассматриваю, потому, что нет готовых проектов использования приливов и отливов. А вот стандартная. Вот поставьте Вы электростанцию на Днепре еще одну. Вспомните – сколько мы затопили земли плодородной при строительстве Киевского моря. Да, оно сработало во время Чернобыльской аварии. Из-за этого не пошла радиоактивная вода. Все было поглощено Киевским морем. Но это, же все стоимость. Почему я хочу сказать, что все эти запруды и так в результате морей, которые наделали на Днепре, подтопление в Украине очень большое. Проблема подтопления – раз, потеря земли – два. Теперь солнечная энергия. Ну, как вы получите один миллионник из батареи? Это же надо сотни километров квадратных перекрыть, чтобы получить миллионник. С тем коэффициентом действия, который есть. Дальше. Началась пыльная буря или просто буря – все это засыпало. Кто их будет сотни километров отмывать? Тоесть, если это на здании, тоесть, для бытовых, ну, например, у вас есть дача. Вы там хозяйничает. У Вас крыша 50 кв. метров. Очень мило – поставьте себе солнечную батарею, и Вы будете иметь лично для себя тепло. Это действительно надо делать.

Андрей Пальчевский: А Вы говорите пессимистически.

Виктор БАРЬЯХТАР: Нет, я пессимистически хочу сказать, что если, мы хотим иметь мощную индустрию, то нам надо иметь миллионники.

Андрей Пальчевский: Мы хотим мощную и безопасную индустрию иметь.

Виктор БАРЬЯХТАР: Мощную и безопасную – то, что мы начинали говорить – надо, чтобы наше общество было высокоморальным и ответственным. И понимало, что любая ошибка на атомных станциях - ее сразу надо множить на миллион. Вот, такая разница в мощностях. Если на тепловой станции, ну, так сказать, сломался котел, залили его пожарные и на этом все кончилось. Но, если на атомных станциях завалит котел – то, это миллион коней сразу табуном бежит по всей стране.

Александр КЕНДЗЕРА: Когда речь идет об атомной энергетике и речь идет только о том, чтобы повышать ее безопасность. А все остальные направления, конечно, нужно развивать. Не можем же остановить развитие. Но, вместе с тем мы затронули еще одно – что нужно экономить электроэнергию. Тоесть, нужно и с другой стороны подходить, чтобы  количество энергии, которая нужна, не слишком увеличивалась.

Андрей Пальчевский: Это вещи очевидные. Спасибо Вам. Мне понравилось, что из очевидных вещей Вы сделали неочевидный вывод – это и есть смысл глубинного бурения. Мы начали с ядерной энергетики, а закончили моралью. Потому, что мир глубже, чем он кажется. Все, я Вам хочу сказать, что мне было очень приятно. Большое спасибо.

Пані та панове, це була програма "Глибинне буріння".

Зустрінемося за тиждень.

Світ глибший, ніж здається.

Читайте також: